Подальше от Молдовы
Четыре истории переселения в Россию
За десять лет участниками российской программы переселения стали 17,2 тыс. граждан Молдовы. По данным МВД России, 75% переселенцев — люди до 40 лет. Возможно, 17 тыс. — не такая большая цифра даже для маленькой Молдовы. Но, учитывая, что большинство из этих людей самого активного возраста, в котором создают семьи и рожают детей — это один из элементов миграционного исхода населения. В среднем из Молдовы ежегодно эмигрируют 30 тыс. человек — это самые высокие в Европе и СНГ темпы общей потери населения.

Понять, почему Молдова стала лидером региона по уровню безвозвратной миграции, возможно, помогут истории молдавских эмигрантов, которые находят новую родину в самых разных странах. А первая публикация — о переселенцах в Россию. Большинство из них согласились говорить с NM на правах анонимности, опасаясь, что раскрытие их личных данных может навредить оставшимся в Молдове родственникам и друзьям.
«Процесс оформления бумажек не очень сложный, но полный парадоксов»
Ирина и Ксения
Гагаузия — Кишинев — Ханты-Мансийский округ
Ксения:
Отец долгое время работал в России. Его профессия связана с нефтегазовой отраслью. В Молдове такие специалисты не нужны, потому что нет такой отрасли. Так отец оказался на севере России. Российский паспорт он получил еще по «старым правилам». Тогда все было намного проще, а он еще и высококвалифицированный специалист (до 2006 года действовала переходная версия российского закона «О гражданстве», положения которого позволяли получить гражданство РФ, даже не въезжая на территорию России. — NM). Но тогда в нашей семье вопрос о переезде в Россию даже не обсуждался. Он стал актуальным намного позже, когда моя старшая сестра Ирина окончила университет.
Ирина:
Процесс оформления бумажек по программе переселения был не очень сложным, но полным парадоксов. Например, почти во всех странах мира есть положение о получении гражданства по мужу или жене. Отец с мамой женаты большую часть своей жизни, но оказалось, что это не имеет значения: «Вы, по сути, живете в разных странах, откуда нам знать, что это не фиктивный брак?». И это при двоих совершеннолетних детях, миллионе семейных фото и всем остальном, что легко проверить.

Но на этом странности не закончились: например, для получения гражданства я сдавала тест на знание русского языка. Такое требование, наверное, оправдано, но вот сам тест очень странный. Большая его часть очевидна для любого, кто хоть как-то может изъясняться на русском, и, чтобы его не сдать, надо не знать ни слова и в первый раз в жизни видеть кириллицу. Еще смешнее ситуация с сертификатом на владение языком: если его потеряешь, восстановить невозможно, надо сдавать тест заново. А это не бесплатная процедура. Дальше никаких сложностей или странностей у меня не было. Тогда еще не было присяги, просто вызвали в посольство, немного побеседовали и вручили паспорт.

А вот маме пришлось посложнее. Мы очень удивились, когда у мамы отказались принять документы, хотя все члены семьи уже были гражданами РФ. У мамы ведь и образование, и опыт работы есть, и язык родной. Прицепились к какой-то формальности в заявлении, что-то было написано не так, как должно быть. Вообще, весь этот процесс завязан на бумагах, в которых все до запятой должно быть оформлено по каким-то негласным стандартам. Если у тебя нет всех нужных бумаг или они написаны не так, как надо, документы не примут, и не важен ни язык, ни образование. Со второго раза все получилось. И за это спасибо сотрудникам консульства — они поняли, что не устроило проверяющих, и подсказали, что надо переделать. Дальше особенных проблем не было. Сейчас мама с отцом в России, получение гражданства на завершающей стадии.

У сестер Ирины и Ксении получение российских документов заняло три месяца, а у их матери, вероятно, займет около года. Но, несмотря на все трудности, программа переселения, по мнению семьи, по времени и затратам оказалась самым оптимальным вариантом получения гражданства. Мать с отцом уже перебрались в Россию, но их дочери переезжать пока не спешат.
Ксения:
Мы здесь родились, и пока есть возможность, останемся здесь. Есть вещи, которые нам здесь очень не нравятся, и, кстати, это далеко не всегда бедность или неустроенность. Например, очень обидно и противно, когда в университете лучшие оценки ставят не тому, кто больше учит и лучше знает, а тому, кто больше платит. Но пока есть возможности и планы, мы здесь. Если возможностей не останется, тогда, конечно, уедем.
«У меня здесь одни кресты»
Дмитрий
Бельцы — Воронежская область
Дмитрий:
Так случилось, что мои родители умерли в тот год, когда я заканчивал лицей. Это похоже на опустошение — сейчас сложно описать те эмоции и чувства, прошло уже много времени, но тогда это все было ужасным. Не знаешь, что делать, куда бежать, зачем, почему так и почему все это случилось именно с тобой. Да и в Бельцах у меня почти никого не осталось, но были дальние родственники в Тирасполе. А еще так случалось, что с рождения я «железячник», а Бельцкий госуниверситет — всегда очень гуманитарный был, лингвисты-юристы. Кишиневский политех тоже отпал — во-первых, нет у меня в этом городе никого, а, во-вторых, румынского я толком не знал, просто неоткуда было его знать. Поехал в Тирасполь, поступил на инженерно-технический, закончил. Сложно было, конечно, учился и работал, родственники мои только в период поступления помогли, дальше сам. Но я им очень благодарен за это.

На правом берегу многие уверены, что в Приднестровье российские паспорта на улице раздают и все такое. Я не знаю, может быть, в 90-е годы так и было, но это уже давно не так. В моем случае — нашлась возможность получить российское гражданство, скажем так, не за спасибо, и я ею воспользовался. Не буду описывать процесс, скажу только, что тогда все так делали. Уехать я собрался, потому что в Приднестровье с работой было тяжело, даже технарю, а в Молдове без языка, да еще с дипломом приднестровского вуза ты никому не нужен.

Только вот с паспортами «не за спасибо» оказалось все не так просто. Некоторых, например, в базах найти не могли и прочие проблемы возникали (NM писал о подобной истории с уроженкой Тирасполя Татьяной Новиковой). В общем мой первый российский паспорт оказался недействительным, но, благо, молдавские документы тоже были. Вернулся из России, стал думать, что дальше. Оказалось, что есть вариант с переселением, по нему и пошел.

Выбрал регион, где были реальные вакансии по моей специальности. Созвонился, списался, даже предварительно согласились взять. Тут штука в том, что цель этой программы переселения — вовсе не дать просто бывшим соотечественникам гражданство, а заполнить пустующие вакансии рабочими руками. Ну и важно, конечно, чтобы работник понимал, чего от него хотят, и сам по-русски говорить умел. Если так подойти к этому, весь процесс с документами становится проще. А то, что чиновникам на тебя плевать и их ничего не волнует, так это везде так. Я другого пока нигде не видел. Хочу ли вернуться? Нет, не хочу, да и некуда. У меня в Молдове одни кресты остались, на кладбищах.

«А потом началась война»
Оксана
Окницкий район — Краснодарский край
Оксана:
Я выросла в селе, где большинство говорит на таком смешанном языке — у нас и украинский, и молдавский, и русский все вместе и вперемешку. На самом деле это очень здорово, только многих очень удивляет, а кого-то и раздражает. У меня до сих пор проблема — уложить в голове все слова по разным языкам, чтобы не смешивать их. Иногда кажется, что я ни одного языка нормально не знаю. Но это не особо мешает.

Так получилось, что наша семья очень давно и близко связана с Украиной. Вообще большая часть нашего села украинцы, у всех на Украине родственники, друзья, очень много наших ребят после школы поступали в украинские вузы, это было так естественно. Особенно на специальности, которых в молдавских вузах нет или маленький бюджет и дорогие контракты. Например, вы удивитесь, сколько ребят с севера Молдовы закончили мореходку (Одесское мореходное училище имени А. И. Маринеско, — NM) или армейку в Хмельницком (Академия государственной пограничной службы Украины им. Б. Хмельницкого. — NM). При этом, наши в конкурсе при поступлении опережали многих украинцев, которые всю жизнь там прожили, ну и с нашим украинским языком, особенно в Хмельницком, были сложности — мы немного по-другому говорим. В Одессе с этим полегче.

Наша семья одно время вынашивала план переезда в Одессу. Там часть родных, и не только это. Я после окончания медколледжа в Бельцах хотела поступать в Одесский медицинский. У меня в Одессе был молодой человек, мы собирались пожениться, и море я люблю. Но тут началась война. Или как ее там называют — внутренний конфликт. Но это была война. Я не знаю, кто в ней прав, кто виноват, да разве так бывает? И ведь не только в этом дело, а в том, что все сломалось. Не только у нас. У всех. Например, у нас были родственники, которые оказались…по разным сторонам. И ненависть, очень много ненависти. Всех ко всем. Извините, это все, что я могу… связать словами.

А через какое-то время родственники с Украины поехали к нам. Те, кто не хотел воевать. Или те, кому было страшно. Или некуда уже идти. Я ездила в северный департамент Бюро по миграции в Бельцах, и в центральные подразделения в Кишиневе, старалась помогать. Ведь те, кто к нам приезжал с Украины, не знали молдавского, только ребята из Черновцов более-менее знали.

Когда стало понятно, что это все надолго, и Украина никогда не будет прежней, нужно было что-то делать. Да и мои родители уже немолодые, а какая зарплата у медсестры, думаю, все представляют.

Даже не помню, как узнала о программе переселения, но увидела, что в Краснодарском крае берут людей с медицинским образованием. Я же южная, куда же еще. Да и большие города не люблю. Процесс этот очень бюрократический и муторный. Пришлось даже в Москву ездить насчет признания документов о медицинском образовании. Тогда даже бросить все хотела, но пожалела потраченных сил и денег.

Переезжала одна, родители остались в родном селе, да и меня еле отпустили. Сейчас я, по сути, фельдшер. Работа очень нравится, да и люди тут не такие холодные, как в Москве, ничем от наших не отличаются. Вернуться? А я на два дома фактически живу, пока могу. Родители в Молдове, да и там мой родной дом. Но работать сельским врачом, а тем более фельдшером я там не могу: на эти деньги жить нельзя даже одной, а уж с родителями тем более. А я скоро буду мамой.

«Потому что надо гордость иметь, а у нас люди — голову опустят и молчат»
Петр и Эмилия
Страшенский район — Калуга
Петр и Эмилия:
Наша история, наверное, очень молдавская — мы из одного села в Страшенском районе, познакомились еще в школе, а после ее окончания поженились. Я потом автодорожный колледж закончил в Кишиневе, а Эмилия — художественный (Республиканский колледж художественного искусства им. А. Плэмэдялэ, — NM). Почему-то считают, что тем, кто сельскую школу закончил, очень легко в университет поступить. Но среди наших односельчан, да и в районе, я знаю не так много ребят, кто в университеты поступить смог. Другое дело контракт — если родители на заработках, то да, поступают, но, по-моему, ничему толком не учатся. В Страшенах в сентябре большинство баров такими студентами заполнено, да и в Кишиневе это видел, не думаю, что что-то изменилось после моего отъезда.

Пока учились, все как-то терпимо еще было — стипендия, работа, родственники. А когда закончили, надо было что-то решать. В сервисах платят мало, работы мало, да и отношение к механикам иногда такое, что у нас дома со скотиной обращаются лучше. А у меня нанаш строитель, в свое время в Москве институт закончил, сейчас там бригады строительные организовывает. Ну я и подался к нему — хоть и не строитель, но много чего умею, права у меня трех категорий.

Оказался в Подмосковье, в Одинцовском районе, а там дорожное строительство большое было. Я хоть и механик, но как-то поближе ко мне, туда и перебрался. Тут нанашу спасибо, он с оформлением работы помог, поэтому если полиция цепляла — ничего, нормально все было. А вообще я там такого насмотрелся. Бригада наших, из Чимишлийского района, например, рядом работала — у них паспорта забрали, кормили — в тюрьме, наверное, лучше кормят. Пугали — если вас миграционная служба заберет, то сначала в тюрьму на два года посадит, а потом депортирует на 10 лет. И вообще таких историй миллион — с нашими такое часто бывало, когда ни законов не знали, ни что делать. Сейчас уже такого не вижу, цивилизованнее как-то стало.

Потом мне надоело: сколько можно так работать — я здесь, жена там. Ни детей, ни семьи толком. У половины молдаван, с которыми я работал, семьи так развалились и ничего хорошего не было. Стал искать пути, всякое предлагали — например, сделать паспорт за €4-5тыс., а то и больше. По закону получалось, что никаких возможностей ни у меня, ни у жены не было. Когда про программу переселения узнал, обрадовался. По всем статьям подходили: молодые, и детей хотим, и специальность у меня рабочая, даже с патентом найти работу там проблем никогда не было — мне же в офис не надо.

Сначала все было вроде понятно — документы, дипломы, переводы, подали в консульстве в Кишиневе, нам сказали, что все будет просто. Подали в Смоленскую область, я там бывал по работе, понравилось — красиво, чисто, аккуратно. Ждали два месяца — и вдруг отказ. Пытаюсь узнать, что, почему, никто ничего не говорит. Потом один человек сказал, что в заявлении надо обязательно указывать все даты въезда-выезда в Россию. Я где-то ошибся, поэтому отказали. Узнал в ФМС точные данные, еще раз подал — снова отказ. В этот раз сказали, что у меня опыт работы в московской области, поэтому я якобы туда потом уеду из Смоленской. Странная логика, ведь если есть работа и жилье, зачем мне куда-то уезжать. В итоге по совету подали в Калужскую область, там наши документы приняли.

Вообще отношение чиновников очень разное: сотрудник консульства, который наши документы на РВП принимал, очень понимающий был, все подробно объяснял. А потом, когда уже на гражданство подавали, там другой был чиновник, как-то он прошипел так: «И зачем вы только сюда претесь». Я написал на него жалобу, его сменили, новый инспектор нормальный был, вежливый. Потому что надо гордость свою иметь, а у нас люди такие — голову опустят и молчат. Боятся — кто-то законов не знает, кто-то думает, что у него акцент или ошибки какие-то. Говорить надо, и никому не давать над собой издеваться. В Молдове или в России — не важно, нигде нельзя.

Хочу ли вернуться? Да, конечно, я же молдаванин. Но работать мне в Молдове негде. И еще я унижать себя никому не позволяю — не любят у нас в Молдове таких работников. Когда люди в Молдове поймут, что нельзя давать себя в обиду, тогда и страна изменится. Не знаю только, когда это будет.

Текст: Александр Макухин
Оформление: Татьяна Булгак
x
x

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: